Проблема сиротства — это не только вопрос о том, как накормить и во что одеть ребенка, оставшегося без попечения родителей. Зачастую дети-сироты выходят из социально-реабилитационных центров без навыков жизни в обществе, что приводит к трагическим последствиям. Совсем другие практики — в образовательном центре «Точка будущего». Там дети-сироты включены в образовательный процесс и сразу учатся принимать независимые решения. Максим Аникеев, кандидат педагогических наук и разработчик концепции поселка приемных семей в «Точке будущего», рассказал «Ножу», как удалось реализовать этот проект, а также о том, с чего начинается успешная социальная адаптация детей-сирот.
— Исследование благотворительного фонда «Дети наши» утверждает, что лишь у одного из пяти сирот получается достичь личного благополучия. Эта цифра подтверждается вашей практикой?
— Есть трудность в том, чтобы отслеживать дальнейшую судьбу детей и проводить длительные исследования, как на них повлияло проживание в социально-реабилитационном центре или в принимающей семье. Никто такой статистики не ведет, она очень сложная.
Трудно понять, что такое благополучное устройство в жизни. Мы должны договориться, что имеем в виду. Например, получение работы, создание семьи, благополучный эмоциональный фон, самореализацию, ощущение счастья — что мы выберем?
— Давайте выработаем критерии.
— Таких критериев пока нет, но в нашем проекте мы видим адаптацию ребят так: это достаточная жизненная устойчивость и владение инструментами для самостоятельного планирования своего будущего. С точки зрения социальной адаптации для меня очень важно субъективное ощущение полноты жизни — ощущение отдачи от нее, чувство удовлетворения от того, что человек делает и что получает взамен.
Мы можем сказать, что дети, не адаптированные к обществу, испытывают трудности в освоении социальных ролей, новых видов деятельности — и это препятствует их успеху в школе, на работе, в личных отношениях.
— А что насчет трудоустройства, судимостей и зависимостей? Разве нельзя определить уровень социальной адаптации по этим параметрам?
— Не так просто в конкретной жизненной истории определить, что хорошо и что плохо.
Возьмем для примера трудоустройство. Мы считаем, что если ребенок вырос и нашел работу — это успех. Но ведь часто находят не ту работу, на которой действительно хотят работать. Потом ее бросают, находят новую — всё это сложные переживания.
Кому-то нужно пять лет, кому-то два года, кто-то приспосабливается быстрее. Получается, что по формальным критериям определить, адаптирован человек или нет, очень сложно.
С криминалом тоже не всё так очевидно. Бывает, что ребенок нарушает закон и потом проходит сложный путь — например, попадает в исправительное учреждение. При этом самый важный вопрос здесь: с чем человек останется после такого опыта и поможет ли ему кто-то этот опыт проработать. Так, многие дети после реабилитации получают шанс вернуться в социум и пользуются этим шансом. Выходит, что и криминальная статистика для оценки успеха адаптации детей-сирот не годится.
— Почему у некоторых детей из социально-реабилитационных центров не получается приспособиться к реальной жизни?
— Детей не тренируют принимать самостоятельные решения. Приемная семья опекает, пытается выстроить максимально успешный сценарий и очень часто с тревогой следит за тем, как ребенок совершает ошибки.
— То есть залог успешной адаптации — обучение самостоятельности?
— Успешная адаптация — это сформированная жизненная устойчивость и владение инструментами для самостоятельного управления жизнью. Думаю, важно учить детей ставить цели, оценивать свои возможности, подбирать нужные инструменты для реализации задуманного и уметь анализировать результаты.
Приведу пример из своей практики. Юноша в 14 лет попал в приемную семью. Прожив с приемными родителями пять лет, он начал искать дело, в котором чувствовал бы себя уверенно. Занятия программированием и математикой дали ощущение собственной успешности, а родители нашли волонтеров, которые готовы были помогать с углубленным изучением языков программирования. Позже молодой человек поступил в Московский авиационный институт, начал осваивать профессию программиста, а через год стал подрабатывать. Сейчас он уже руководитель группы разработчиков в IT-компании.
Смысл этого примера в том, что приемная семья дала поддержку, заботу, помогла найти возможность реализовать вполне конкретную цель. Такой опыт обеспечивает уверенность в себе и своих силах: человек не боится пробовать новое, а это очень важно для адаптации.
Не менее важно спрашивать детей об их ожиданиях от жизни. Во многих социальных практиках, образовательных в том числе, мы почти не интересуемся этим. Гораздо чаще пытаемся объяснить ребенку, что есть набор опций, из которых нужно выбирать. Я уверен, что важно помочь ребенку самостоятельно сформулировать запрос — к жизни или к конкретной ситуации. Пусть этот запрос будет незрелым и детским, но он будет самоценным.
— В «Точке будущего» дети-сироты учатся вместе с детьми из изначально полных семей. Получается ли у них общаться и дружить между собой или бывают конфликты?
— Нужно понимать, что дети очень пластичны и сами никогда не формируют противопоставления «приемные — родные». Чтобы почувствовать разницу, детям нужен триггер, и часто это — оценка взрослого.
Иногда приемных детей называют «семейными бомжами». Это, к сожалению, перекочевало в пространство школьной жизни и стало социальным ярлыком.
Чтобы объединить в одном классе детей с разными жизненными историями, опытом и реакциями, нужно сначала выстроить отношения взрослых, которые будут удерживать определенные ценностные рамки. В первую очередь надо готовить педагогов — через обучение и погружение в тему инклюзии, регулярное общение с родительским сообществом класса. А уже затем переходить к самим детям — объяснять, как можно воспринимать людей с разными историями.
Многие не понимают, через что проходят приемные дети: брошенность, голод, насилие, непредсказуемое поведение родителей и родственников, бродяжничество, риск смерти и болезни, наблюдение насилия или смерти. Но зачастую невозможно по внешнему виду сразу определить детей с опытом сиротства.
У меня была такая ситуация. На одном семинаре с педагогами мы обсуждали инклюзию, и учителя переживали из-за отклоняющегося от нормы поведения детей из приемных семей: были опасения, что дети станут драться, воровать, ругаться матом. Я спросил, сталкивались ли они с подобным и могут ли привести реальные примеры. Оказалось, что никто не сталкивался, но опасения всё равно есть. Тогда я предложил небольшой эксперимент.
Я показал педагогам ролики: в одном была драка между детьми, в другом — истерика, в третьем — конфликт. И подписал эти ролики в духе «приемная девочка тиранит мальчика» и «приемный ребенок в истерике из-за того, что его лишили планшета». После просмотра каждый из педагогов мне четко объяснил, как поведение приемного ребенка отличается от поведения нормотипического — хотя последнего, надо сказать, просто не существует.
Смысл эксперимента в том, что во всех роликах — обычные дети из кровных семей. Несмотря на это, педагоги нашли признаки агрессивного или неприемлемого, с их точки зрения, поведения. И дело только в том, что у них была социальная установка: что хотели — то и нашли.
— То есть неусидчивость, нежелание учиться и агрессия не связаны с тем, что ребенок приемный?
— Не совсем. В педагогике есть термин «педагогически запущенный ребенок». Если описать простым языком, звучит примерно так: если на ребенка не обращать внимания и не обеспечивать ему новые впечатления и общение с людьми, скорее всего, у него возникнут проблемы, связанные с задержкой психического развития.
Причина этих проблем — отсутствие или дефицит общения со значимым взрослым, от которого зависит жизнь ребенка. Конечно, чаще всего такие проблемы возникают у брошенных детей. Но, к сожалению, в нашем обществе есть дети, которые даже в полной семье оказываются выключенными из семейных отношений.
— Может ли родителя заменить другой значимый взрослый?
— Родитель — это родитель, и найти ему замену, например, в школе невозможно. Главные родительские задачи — любить и защищать, оберегать и поддерживать. Но вместе с тем для развития ребенку необходимо взаимодействие с разными людьми. В этом смысле очень важна фигура наставника.
Появление новых людей, с которыми у детей складываются длительные отношения, становится очень важным фактором развития. Именно так выстраивается развивающая среда вокруг ребенка. Особенно это важно в работе с детьми-сиротами: новые люди восстанавливают интерес к миру вокруг, который когда-то был утрачен.
https://knife.media/adapt-adopt/?fbclid=IwAR3CQkV1wf4jgSffPqJ1R1twMFuVbrRd7bzt8EJc2lVbR4tCpSOCZBE6QAs
08.02.2019 г. Минпросвещения внесёт законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство.
8 февраля в Общественной палате Российской Федерации прошли слушания по законопроекту «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты прав детей». В мероприятии приняла участие заместитель Министра просвещения Российской Федерации Т. Ю. Синюгина.
В ходе своего выступления Т. Ю. Синюгина сообщила, что ведомство готово внести законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство.
– В течение полугода мы неоднократно с вами встречались. И поводом для наших встреч были заинтересованный и неравнодушный разговор и работа над законопроектом, который сегодня уже готов к тому, чтобы мы внесли его в Правительство, – сказала Т. Ю. Синюгина.
В декабре 2018 года членами Межведомственной рабочей группы при Минпросвещения России подготовлен законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты прав детей». Законопроект был размещен на федеральном портале проектов нормативных актов для широкого общественного обсуждения.
В законопроекте содержатся новые подходы к передаче детей-сирот на воспитание в семьи, которые позволят развивать институт опеки, совершенствовать условия для подготовки лиц, желающих взять в свою семью ребенка-сироту.
Впервые законопроектом предлагается ввести в федеральное законодательство понятие «сопровождение». Планируется, что этим полномочием будут наделены уполномоченные региональные органы власти и организации, в том числе НКО.
Отдельное внимание в документе уделено именно процедуре усыновления, туда добавлено положение о порядке восстановления усыновителей в обязанностях родителей, если раньше их лишили такой возможности.
17 Октября 2024
16 октября 2024 года в Тюмени начала работу Всероссийская стажировочная площадка для специалистов ведомств системы профилактики социального сиротства.
26 Июля 2024
С июня по август состоялось восемь онлайн-встреч приёмных родителей и кандидатов в приёмные родители с экспертами проекта «От обители– к родителям» в области защиты прав детей и сопровождения замещающих семей, православными священниками, православными психологами, работающими на основе православного вероучения
28 Июня 2024
27-28 июня Центром развития социальных проектов была организована Всероссийская онлайн конференции для специалистов системы профилактики «Ребенок дома» при поддержке Министерства просвещения Российской Федерации, аппарата Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка